Acerca de

Наверное, каждый из нас хотя бы раз в жизни переживал состояние, когда казалось, что мы начинаем воспринимать окружающий нас мир как бы со стороны, отстраненно. Краски и звуки становятся приглушеннее и течение времени воспринимается по-другому. Внешне это может выглядеть как будто мы растеряны и потерялись в себе, и на некоторое время утратили ориентир кто мы и где мы находимся. Это состояние де-реализации возникает в следствие, либо сильного эмоционального напряжения, либо эмоционального или физического истощения.
Через непродолжительное время, нам удается восстановить связность в восприятии себя в пространстве и времени, и жизнь начинает течь в привычном русле.

Но есть люди, для которых это состояние перманентно застыло внутри и субъективно ощущается, как зияющая дыра или холодная пустота.
Они описывают его как нереальность «Я», чувством будто нет никакого «Я» или мертвое «Я». Как будто они отделены от своего сознания, мыслей и от своих чувств. В их описании часто звучит восприятие своих действий и поступков как будто отчужденных от них самих. Таким людям свойственно желание держать все под контролем, потому что потеря контроля ассоциируется со страхом упасть в пропасть или сойти с ума. Им требуется много сил, чтобы прятать себя от себя и казаться для других «нормальными», включенными в жизнь.

В анамнезе таких людей, пришедших в терапию, был ранний опыт взаимодействия с дистантно-холодной или нарциссической матерью, которая только функционально взаимодействовала с ребенком, и не могла контейнировать его чувства и эмоции.

Концептуально, мы начинаем формировать свой образ «Я» через отражение в контакте со значимым другим. То есть другой выступает зеркалом и условием нашего дальнейшего самоощущения. Соответственно, у детей, в ранних отношениях которых было отсутствие откликаемости на их проявления, или их оставляли наедине с затапливающими аффектами, на месте образа «Я» ощущается боль и тоска по отсутствующей матери. Не будучи отраженными когда-то, они так и не могут появиться у себя самих. И восприятие себя наталкивается на леденящее ощущение себя пустым, отсутствующим, не живым. Таким образом, человек повторяет внутри себя тот же процесс, который происходил с первичным объектом, где он не присутствует с собой так же, как когда-то не присутствовали с ним. Образуется замкнутый круг, в котором травма воспроизводит сама себя.

И поэтому пустота- это ничто иное как огромный пласт аффективного опыта. До того, как стать пустотой, она была болью и яростью из-за невозможности получить настолько необходимую близость.
В дальнейшей жизни психика таких людей будет максимально ограждать себя защитами от установления близости с другими, так как желание получить близость было связано с непереносимой болью. И возникает такой парадокс, защищаясь от близости, человек остается наедине с ощущением пустоты, от которой он и пытается защититься.

Испытывая сильнейшую тоску по привязанности вместе со страхом быть отвергнутым, в последствии, они вынуждены защищаться с помощью опережающего отвержения, отрицания и реактивных образований. Свое желание быть значимым для других они прячут под маской псевдо-независимости. Одна только вероятность столкнуться с разлукой или отвержением может способствовать возникновению животного страха, как если бы они оказывались перед лицом своей смерти. И действительно чувство своей незначимости иногда достигает глубины такого ощущения, будто они не существуют вовсе.

И поскольку опыт эмоциональной оставленности их фактически был в довербальный период, часто такие клиенты описывают внутри себя свое состояние как крик, который не может быть облачен в конкретные слова и фразы. Этот крик является эхом той непереносимой боли, которую психика человека выбрала забыть из-за непереносимости помнить. И получается, что боль, хочет быть прожитой, но структура психики таких людей формировалась именно таким образом, чтобы не переживать эту боль, из-за угрозы быть затопленной ею.

Работа с такими клиентами для меня чем-то похожа на разворачивание сюжета в фильме-ужасов. Где маленькая девочка-призрак появляется до тех пор, пока ее трагическая история не становится известной и услышанной.

В ходе работы терапевт осторожно высвобождает на поверхность все те непереносимые воспоминания, которые были отщеплены от психики. Иногда на это уходят долгие месяцы и даже годы, но главное, что это становится возможным. Возможным, благодаря искреннему присутствию терапевта, готового встречаться и контейнировать невыносимые чувства клиента, чтобы они, наконец, стали увиденными и были выносимы для проживания. И в результате становится возможным обретение устойчивого образа «Я» на месте, где была пустота, и выстраивание таких отношений, где будет возможен баланс привязанности и автономности.